Бег и психология: как движение исцеляет травму
Почему я бегаю? Опыт чернокожей женщины, психолога и просто человека.
Пандемия для многих стала поводом искать утешение в новых занятиях. Меня, аспирантку и свидетельницу роста расовой напряженности в мире, спасли лесные тропы Северной Каролины. Но я продолжаю бегать не только поэтому. Бег научил меня свободе, которой не найти ни в одном учебнике. Я — чернокожая женщина и психолог, и каждая моя пробежка — это переплетение двух наследий.
Первое — древнее: память о движении как о ритуале, молитве, способе передачи знаний и символе выносливости, свойственной Африке и коренным народам всего мира. Второе — жестокое: американская история, наказывавшая чернокожих за стремление к движению, называвшая побег из рабства психическим расстройством и превращавшая его в преступление. Мое тело помнит и то, и другое. Каждый раз, завязывая шнурки, я словно держу в одной руке радость, а в другой — бдительность, двигаясь в мире, который одновременно говорит: «Ты свободна» и «Ты не свободна».
Движение как связь поколений
Задолго до секундомеров и фотографий на финише люди бегали, чтобы соединиться с землей, духом и общиной. В Африке движение всегда было чем-то большим, чем просто перемещение. Вспомните гонцов, преодолевавших саванну и лес пешком. Вспомните танцы и барабаны, сплетающие воедино тело, дыхание и чувство принадлежности. В Восточной Африке выносливость имеет культурное значение — это ремесло, которому старшие поколения обучают на сложной местности. По другую сторону Атлантики коренные народы Америки устраивали общественные и церемониальные забеги, соединявшие деревни и подтверждавшие их связь с землей. Бег — это древний язык, движение несет в себе знания.
Как психолог, я вижу в этом воплощенную память. Культура — это не только истории, которые мы рассказываем, но и то, как мы двигаемся, дышим и держим темп. Повторение становится ритуалом, а ритуал — идентичностью. Когда я бегу, я чувствую, как говорю на древнем диалекте себя, диалекте, который утверждает, что тело может думать и помнить. Это не просто физическая активность, это связь с предками, способ выразить то, что сложно передать словами.
Преступление быть черным и двигаться
Есть и другая память, которая живет в каждом моем шаге. В 1851 году врач Сэмюэл Картрайт опубликовал статью, в которой утверждал, что африканские рабы, бежавшие из неволи, страдают от расстройства, которое он назвал «драпетоманией». Лекарством, по его мнению, было послушание и наказание: любой раб, пойманный на побеге, должен был быть жестоко избит или казнен. Это не было медициной, это был социальный контроль, замаскированный под науку. Бегство от рабства — это акт разума, а не патология. Но посыл был ясен: движение чернокожих будет под наблюдением, наказанием и патологизацией.
Законы о рабстве подкрепляли этот посыл. Пропускная система ограничивала передвижение, а патрули и законы преследовали беглецов. «Закон о беглых рабах» 1850 года поощрял их поимку на всей территории страны. Порабощенные африканцы понимали, что движение, будь то радостное или продиктованное выживанием, может стоить им тела, семьи или даже жизни. Эта коллективная травма — исторический ужас, сформировавший то, как люди учились оценивать обстановку, планировать и готовиться к наказанию, которое могло последовать за движением.
Современная психология имеет термины для описания этих закономерностей. Теория стресса меньшинств описывает дополнительное бремя, которое несут стигматизированные группы, — хроническую бдительность, истощающую настроение, сон и здоровье. «Расовая боевая усталость» — физиологические и эмоциональные последствия постоянной адаптации к расизму. Поливагальная теория объясняет, почему в условиях угрозы наша нервная система переходит в режим «бей, беги или замри». Когда я выбираю маршрут, надеваю яркую одежду, отправляю партнеру сообщение о том, что ушла и когда вернусь, я занимаюсь планированием безопасности, которое носит как личный, так и родовой характер. Моя нервная система бежит вместе с историей, передаваемой не только через культурную память, но и через нашу биологию. Исследования посттравматического рабского синдрома и эпигенетической передачи показывают, что наследие рабства буквально живет в нашей ДНК.
Парадокс, который я испытываю во время бега
Вот он, парадокс. Бег — это освобождение, и в то же время — напоминание о том, что освобождение еще не завершено. Я бегаю, потому что это успокаивает мою нервную систему. Ритмичные движения усиливают чувство спокойствия и контроля. Аэробные нагрузки могут улучшить настроение, обострить мышление и повысить устойчивость к стрессу. Моя работа с людьми, пережившими травму, требует, чтобы мой разум вмещал множество историй. Бег помогает моему телу переработать этот груз.
В то же время, бег для чернокожей женщины может усилить тот самый стресс, который он должен успокоить. Я чувствую двойственность в мелочах: Нужно ли брать с собой удостоверение личности? Увидят ли во мне в этом районе соседку или угрозу? Стоит ли избегать того квартала, где на прошлой неделе за мной притормозил грузовик? Моя голова поднята, мои уши открыты, мое тело слушает. Многие бегуны заботятся о безопасности, но чернокожие бегуны учатся быть бдительными в отношении того, как на них смотрят.
Здесь есть горе и есть радость. Горе в том, что движение в теле чернокожего человека все еще может вызывать подозрения. Радость в том, что я все равно двигаюсь. Я считаю своей ту самую древнюю историю, историю о том, что движение — это ритуал и свобода. Я бегу, потому что могу. Я бегу, потому что моим предкам это было запрещено. Каждый километр — это тихий спор с драпетоманией и всеми ее потомками. Нет ничего ненормального в желании уйти от вреда. Нет ничего ненормального в желании вернуться к себе.
Психологические уроки с асфальта
Тело — источник знания. Мое тело сигнализирует о малейших признаках угрозы раньше, чем мой разум успевает это осознать. За годы бега я научилась доверять этим сигналам. Это называется интероцепцией — способностью чувствовать внутренние состояния. Для людей, живущих с расизмом, прислушивание к телу может стать путем к возвращению свободы выбора. Я могу замедлиться, остановиться, позвонить другу или изменить маршрут. Выбор восстанавливает чувство контроля.
Регуляция — это процесс, происходящий в отношениях с другими людьми. Иногда я бегаю одна, а иногда — с друзьями. Клубы бега для чернокожих людей предлагают больше, чем просто компанию. Они создают другую атмосферу для нервной системы. Когда мы чувствуем себя увиденными и в безопасности, наша физиология переключается на установление контакта. Сердцебиение замедляется, дыхание выравнивается, внимание расширяется. Сообщество буквально меняет то, как бежит тело.
Радость — это лекарство и стратегия. Радость — это не отрицание опасности. Радость — это способ сбалансировать нервную систему, которую научили готовиться к худшему. Моменты благоговения на пробежке на рассвете, гордость за новую личную дистанцию, смех во время групповой разминки — это психологические питательные вещества. Они подпитывают устойчивость и являются отказом от подчинения страху, напоминая, что в моей жизни есть не только страх.
История живет в настоящем, и ее можно переработать. Наследие наказанного движения проявляется в моем планировании и в моем пульсе. Но осознание этого не держит меня в прошлом. Оно дает мне возможность выбирать практики, которые помогают моей системе отпустить то, что она может, и нести то, что она должна. Дыхательные упражнения, ровный темп, ощущение земли под ногами, внимание к звукам и пейзажам — это не мелочи. Это способы научить мое тело тому, что движение сегодня — это выбор, а не принуждение.
Как чернокожему человеку начать осознанное беговое путешествие
- Начните с вашей нервной системы. Выбирайте маршруты и время, когда вы чувствуете себя достаточно безопасно. Поделитесь своими планами с тем, кому доверяете. Планирование безопасности — это не страх, это забота.
- Начните с малого и постоянного. Десять минут легкого бега, затем ходьба, затем повторение. Постоянство порождает уверенность, а уверенность снижает стресс.
- Присоединяйтесь к сообществу. Ищите клубы или группы для чернокожих в вашем городе. Если их нет, соберите двух друзей и сделайте это еженедельным ритуалом. Сообщество защищает и исцеляет.
- Практикуйте прислушивание к телу. Обращайте внимание на дыхание, постановку стопы и тонус мышц. Если ваше тело говорит «замедлись», уважайте этот сигнал. Если ваше тело говорит, что этот вид прекрасен, насладитесь им.
- Преднамеренно культивируйте радость. Создайте ритуал радости: песня для первого квартала, слово благодарности в точке поворота, фотография любимого дерева. Радость — это не дополнение, радость — это топливо.
Как поддержать чернокожих бегунов
- Верьте чернокожим бегунам, когда они рассказывают о своем опыте. Подтверждение уменьшает изоляцию и снижает стресс.
- Сделайте беговое пространство по-настоящему инклюзивным. Приглашайте чернокожих бегунов на руководящие должности, показывайте чернокожих бегунов в клубных СМИ и решайте проблемы предвзятости, когда они возникают.
- Выступайте за более безопасную инфраструктуру. Лучшее освещение, ухоженные дорожки, открытые туалеты и доступный транспорт делают бег более безопасным для всех, особенно для людей, которые подвергались преследованиям.
- Поддерживайте группы бега, возглавляемые чернокожими, временем, видимостью и ресурсами. Делитесь маршрутами, участвуйте в мероприятиях в качестве волонтера и перенаправляйте внимание на сообщества, которые недостаточно представлены.
- Бегайте в солидарность. Это может означать участие в групповых пробежках, высказывание своего мнения в случае преследований или просто бег бок о бок, не пытаясь лидировать.
В заключение
Как я уже говорила, я бегаю с двумя наследиями. Одно — древнее разрешение, право двигаться как молитва и как сила. Другое — древнее предупреждение, память о том, что движение чернокожих когда-то было наказуемым деянием, которое лженаука пыталась выдать за патологию. Сочетание того и другого сделало меня лучшим психологом и более честным бегуном. Мои ноги продолжают выбирать дорогу, и каждый километр преподает один и тот же урок: жизни чернокожих имеют значение — в неподвижности, в работе и в движении. Мой бег — это маленький ритуал этой истины, подтверждающий ценность каждой жизни.
